Статья в желтой газетенке не взорвала, конечно, но наделала шороху в интернете. Еще бы, к мирным производителям молока в пакетах пришли пацаны с патентом на молочный пакет, и потребовали ленег.
Давно я так не матюкался. Причем не в адрес пацанов, не в адрес безмозглых журналистов — а где бульварному листку взять журналистов с мозгами? - а в адрес тихих заводчан.
За что они платят деньги своим юристам?
Жизнь сводила меня со многими специалистами — к примеру, коммерческим директором Запорожского автозавода, с трудом исчислявшего НДС в сумме договора. Нет, число было очень удобное, 1,2 млн гривен, он не знал где искать заветные 20%. Главный юрист этого же завода, кстати, однажды нокаутировал меня ответом на просьбу показать, где в тексте договора (им завизированного несколькими днями ранее) указаны требования, внезапно всплывшие перед подписанием акта приема-передачи: “Ну, прямо они конечно не указаны, но подразумеваются”.
Безусловно, никто не может знать всего, но в моем понимании дипломированный юрист должен подозревать о существовании законодательства о защите прав интеллектуальной собственности. И догадываться, что объектом правовой защиты могут быть не только продукты Microsoft и фильмы Михалкова.
Не знают. Не догадываются. Не подозревают.
И шокированные руководители, ежемесячно отстегивающие клоунам с дипломами юристов немалые деньги, бегут искать спасения у журналистов.
Для меня особую пикантность в этой истории имеет то обстоятельство, что именно газетенка “Факты” двенадцать лет назад с подачи конкурентов полила патентным дерьмом фирмочку, где я работал. Просьбы почитать закон “Об охране прав на изобретения и промышленные модели” закончились ничем — нас не удостоили даже ответа. Скандал сделан, журналисты идут дальше — с “лейкой” и блокнотом, а то и с пулеметом... Для себя пользу я, конечно, извлек — в частности прочитал сам закон и интересную книжку об украинской патентной системе. Сохранилась бы книга — дал бы ссылку и закончил. Но бумага тленна, хотя рукописи не горят.
Приобретенные знания позволили всласть наржаться, когда чуть позже канал НТВ продемонстрировало обалдевшую физиономию гендиректора пивзавода “Очаково” (это в Москве, а не в Николаевской области): к нему пришли гости с патентом на поллитровую бутылку темного стекла для хранения пива и предложили платить им денег за пользование их изобретением. И серьезный дядька вопил в микрофон и телекамеру — что ж творится на Руси! Мы ж сто лет на этом самом месте пиво в бутылки льем, а теперь за это деньги плати!
А за что ты платишь свои юристам? — думал я.
Публикация, ставшая поводом для данного поста, выполнена, безусловно, гораздо приличнее чем помянутый наезд двенадцатилетней давности. Пострадавшая сторона, атакующая сторона, и даже эксперт — патентный поверенный. Он-то и должен был поставить точку — ан нет, понесло в ностальгию по советской власти, когда заявки на изобретение проверяли по сути, бла-бла-бла... Советская патентная система была вынуждена проводит экспертизу по сути — поскольку за изобретение обещала платить вознаграждение — рублей тридцать, кажется. А вот экономическими плодами изобретения (если таковые были) изобретатель воспользоваться не мог — даже если оно приносило миллионы “инвалютных” рублей, тридцать советских получил, будь доволен. Поэтому нужно было отсеивать мусор, но не пропускать действительно ценное. Для этого содержались — за наш счет — огромные толпы экспертов во всех областях знаний, ведших яростную борьбу с несознательными гражданами, стремившимися оторвать заветные тридцать рублей у первого в мире государства рабочих и крестьян. Кстати, интересно проанализировать даты подачи заявок на изобретение советских времен — пики приходятся на март, июнь, сентябрь и, лавина, - на декабрь. Уловили тенденцию? Концы кварталов и конец года, пора составления победных отчетов.
Нынешняя украинская (и российская) патентная система подобна американской — с моей точки зрения, очень удачной, поскольку необременительна для государства, т.е. для налогоплательщиков. Ну и дает возможность подзаработать патентным юристам. :)
Первоисточники вы можете прочитать сами, я попробую рассказать человеческим языком. Вы можете подать заявку на изобретение (далее под этим термином подразумевается и полезная модель) чего угодно — стакана без дна, четырехугольного колеса, вечного двигателя (французы заявки на вечный двигатель не принимают, а зря, постоянный, хоть и небольшой, источник уплаты пошлины) — привести доводы, чем ваше изобретение лучше всего доселе известного человечеству — уплатить пошлину - и получить охранную грамоту от государства. Но поиском нарушителей изобретатель занимается сам — кому, как не ему знать состояние дел в соответствующей области человеческой деятельности. Обнаружив бухающего с применением стакана без дна, раскатывающего на четырехугольных колесах (ну, в наших краях это не редкость), клепающего вечные двигатели на продажу (для себя можно), владелец патента набирает 02 (а если будет — 112) и в дело вступают правоохранительные органы.
Кстати, если к вам придут люди в погонах спрашивать за виндовз, гоните их нафиг — сначала должен прийти человек с бумагой от майкрософта. Мне не грозит, у меня линукс.
Важный момент: подавая заявку, автор подписывается под фразой (дословно уже не помню), что все известные источники он тщательно изучил, и ничего равноподобного своему изобретению не обнаружил, поскольку изобретение должно содержать новизну и иметь преимущества в сравнении с аналогами.
Аналоги - это особое искусство. Например, вы решили изобрести стеклянный стакан — возьмите в аналоги деревянный ковш. Преимущества: виден уровень заполнения, компактнее, не горит. Через время вы решили изобрести деревянный ковш: не разбивается, позволяет зачерпывать жидкость не замочив пальцы рук, не тонет в воде.
Вы будете смеяться, но проводя как-то патентный поиск, обнаруживал как многие авторы преимущества своих недавних изобретений преподносили как недостатки. Конец квартала, конец года, жить-то надо...
Эксперты проверяют формальные признаки изобретения и правильность составления заявки и ничего более. Пошлины уплачены, государство богатеет, эксперт получает зарплату, права автора защищены — следующий!
Но охрана прав патентом начинается только с даты подачи заявки. А закон со времен еще царского Рима, обратной силы не имеет.
То есть, обнаружив гада, начавшего пользоваться изобретением еще до его изобретения, автору нужно тихо идти мимо и молчать в тряпочку. Потому, что автор соврал патентному ведомству — не все источники добросовестно изучил. Не говоря уже о том, что выдал известное за новое. Как в случае с молочными пакетами и пивными бутылками.
Ну не ходил он в магазины, не видел как молоко и пиво продают. А производитель и не знал, что это кто-то изобретает, придумал сам — и начал использовать раньше. Это называется право преждепользования, мельком упомянутое в статье — хотя именно этими двумя словами пацанов с патентом нужно было размазать мономолекулярным слоем — хоть по патенту, хоть по пакету молока. Вместе с приоритетом заявки — который по закону не может быть больше то ли шести, то ли двенадцати месяцев.
В чем суть этого загадочного словосочетания? К примеру, вы написали очень научную статью, или выступали под шофе на конференции, либо притащили действующую модель вечного двигателя на выставку достижений социальных инициатив президента. А через пару месяцев осенило: этим можно капусту косить, а я засветился! Вы бежите патентовать, а чтобы не дать шансов конкурентам, просите (за деньги) записать дату уже случившегося события — на случай, если подсмотрели и уже пишут или подали свою заявку на патент. Но срок отпущен небольшой: в любом случае не больше года, а не десять лет.
Но молчит патентный поверенный. Ему, конечно, грустно, что капусту буду косить адвокаты сторон, а он уже не при делах, и обязательная экспертиза заявки по сути так же недостижима, как построение коммунизма.
А наивные молочники из Кагарлыка и еще тринадцать их коллег судорожно остчитывают купюры для адвокатских гонораров и пишут жалобные письма в желтую газету.
Вместо того, чтобы отправить пацанов с патентом куда подальше, а самим почитать несколько законов.-
Немає коментарів:
Дописати коментар